В заключительной, третьей части "Директивы Дугина" Александр Гельевич подчёркивает абсолютно русскую идентичность, которая характеризуется приоритетом духовного начала над материальным. И принципиальным противостоянием исторического русского имперского самосознания западному сатанинскому сценарию бытия.
Приоритет духовного над материальным. Восьмой пункт указа № 809 является кульминацией суверенной идеологии, ядром её кода. Это положение бросает радикальный вызов материализму в целом, то есть такой картине мира, которая основана на первичности материи и производной природе духа, мышления, души. Материализм в науке сложился параллельно секуляризации общества, отказу от Бога, Церкви, религии, таинств, веры в посмертное бытие души, Страшный Суд и всеобщее воскресение мёртвых. Это называется "процессом секуляризации", "обмирщвления", что стало основой целой западной идеологии – секуляризма.
Именно на него, как на источник всех бед современности, и обрушился на последнем заседании Всемирного Русского Народного Собора Святейший Патриарх Московский и Всея Руси Кирилл. Секуляризм – это догматический материализм, внедряемый насильственно либеральными буржуазными элитами в области как естественных, так и гуманитарных наук. Именно на нём построены все современные западные идеологии – либерализм (безусловно преобладающий сегодня в мировом масштабе), но также и догматический коммунизм, и национализм. Все они строятся на приоритете материального над духовным и сводят к материальным факторам всё бытие – природное и социальное.
Признав законодательным образом обратное, то есть приоритет духовного над материальным, указ № 809 провозглашает разрыв с бездуховным материализмом коллективного Запада – уже в самих его корнях, в области причин, а не только следствий. Все преобладающие ценностные системы современного Запада и основанные на них политические, культурные, образовательные и экономические надстройки целиком и полностью материалистичны, утилитарны, апеллируют к количеству, а не качеству, ставят нижние, телесные аспекты существования над высшими, духовными.
Даже само западное представление об индивидууме как основе общества есть не что иное как применение принципа атомизма в физике к человеку. Либеральная демократия, основанная на социальном атомизме и материализме, как раз и есть создание политической системы снизу.
Раз в нашем случае мы переворачиваем это базовое соотношение и присягаем свойственному как раз русской этике, русской традиции, русской культуре приоритету духовного над материальным, то тем самым мы и закладываем фундамент нашей собственной, альтернативной Западу общественной модели. Из этого пункта можно вывести всё остальное, именно он с точки зрения идеологии является самым важным, центральным, ключевым.
Гуманизм. Девятый пункт снова, казалось бы, отсылает нас к либеральной идеологии и не содержит в себе ничего принципиально русского и альтернативного. Однако и здесь не всё так просто. Во-первых, под этой ценностью мы понимаем гуманизм, присущий именно русской культуре. А такой гуманизм всегда включал в представление о человеке не только тело и психику, но и душу, нравственное ядро.
Русский гуманизм откликался на те мысли о человеке, которые обнаруживали его глубину, его нравственную свободу, его трагичность и жертвенность, его личность, пребывающую в непрекращающемся диалоге с Богом, людьми и миром. Это насыщенный "максимальный гуманизм", довольно существенно отличающийся от либерального индивидуализма, который, напротив, стремится освободить человека от всех форм коллективной идентичности.
Во-вторых, современный Запад, начав с гуманизма (правда, в индивидуалистическом толковании), сегодня подошёл к такой черте, когда на повестке стоит именно упразднение самого человека. Стремясь освободить индивидуума от всех форм коллективной идентичности – религиозной, сословной, национальной, классовой, наконец, гендерной, – Запад подошёл вплотную к трансгуманизму, в котором осталось освободить человека и от его человечности (human optional).
Сингулярность, как окончательная передача власти над человечеством сильному Искусственному Интеллекту, логически вытекает из всей либеральной системы ценностей и завершает идеологический путь западной цивилизации. Мы же, оставаясь верными гуманизму, то есть человеку – во всем его духовном, нравственном экзистенциальном объёме – снова бросаем Западу вызов и присягаем иному вектору развития.
Милосердие. Десятое место в списке традиционных ценностей – милосердие. Снова речь идёт о глубинной установке русской религиозной традиции, где милосердие, сострадание, забота о слабых, бедных, больных, несчастных, лишённых благ считались неотъемлемыми сторонами полноценной личности. Само признание этого свойства души высшей ценностью вытекает из русской культуры, которой глубоко чужды жестокость, мстительность, эгоизм, пренебрежение к нуждающимся и страждущим.
Конечно, милосердие – глубоко личное чувство. Но общество, признав его ценностью, показывает, как к нему следует относиться – безмерно уважать его, поощрять и всячески культивировать, превращая в важнейшую ось культуры и воспитания.
Милосердие – прямая антитеза эгоизму, который системно воспитывается либералами, и вытекающему из него безразличию к ближним и дальним.
Справедливость. Этот одиннадцатый пункт снова глубоко резонирует с русской традицией и культурой, с нашей историей, в том числе и политической – ведь построение социализма в России и было стремлением построить общество на принципах справедливости. Запад обычно противопоставляет справедливость свободе, претендуя на то, что социализм ограничивает свободу во имя справедливости, обрекая людей на нищету и дефицит, а капитализм, вообще отвергая справедливость и культивируя эгоизм, делает общество зажиточным и комфортным.
Если для России справедливость признаётся как ценность, то тем самым линейная либеральная логика полностью отвергается. Справедливое общество совершенно не обязательно должно быть бедным; равно и среди капиталистических стран со свободным рынком есть как процветающие, так и влачащие жалкое существование, погружённые в нищету и коррупцию.
Россия не мыслит себя без справедливости. Это – важнейшая черта нашей социальной идентичности. Следовательно, одиннадцатый пункт уже сам по себе отбрасывает капиталистическую догматику и открывает свободу поиска социальной альтернативы в области некапиталистических идеологий – совершенно не обязательно догматически марксистских. Ведь существуют модели и христианского, и китайско-конфуцианского, и исламского социализма. Сам термин "социализм" является далеко не обязательным, но ориентация на справедливость перечёркивает догматический статус капитализма как особого политико-экономического уклада, который Запад считает безальтернативным, хотя это не так.
Коллективизм, взаимопомощь и взаимоуважение. Эта черта русской традиции, вынесенная в качестве двенадцатого пункта, вбирает в себя самые различные уровни социального уклада русской жизни. Это относится и к организации жизни на земле, крестьянского быта, где изначально преобладала сельская община, "мир". Позднее городские промышленные артели были построены по точно такому же принципу. Минимальной единицей общества на Руси традиционно была семья (первичный коллектив), а далее – большая семья, род и так вплоть до общины (деревни, села и т.д.)
В церковном устройстве этому соответствовал принцип соборности. Именно собравшись все вместе, люди совершали богослужения, проводили ритуалы и таинства. И здесь минимальной единицей был коллектив – приход.
Прославление крестьянской общины у народников трансформировалось в большевизме в принцип коллективизма, распространённый на рабочий класс. Но снова именно солидарность, взаимопомощь, взаимоуважение среди трудящихся возводились в нравственный идеал. Поэтому коллективизм как приоритет общественной этики оставался неизменным, несмотря на различие формальных идеологий.
Суверенная идеология современной России должна не просто учитывать все эти исторические формы, но и создавать новые. Главное – поставить коллективную идентичность выше индивидуальной. Только тогда человек приобретёт своё истинное содержание, а его жизнь будет наполненной и осмысленной, так как личность складывается лишь в ходе диалога с другими.
Историческая память и преемственность поколений. Тринадцатый тезис фактически возводит в статус ценности идентичность. Идентичность и есть историческая память и преемственность – то, что делает народ народом, общество – обществом. Из произвольного набора атомарных индивидуумов (вопреки утверждениям либеральной идеологии) народ создать невозможно. Он создаётся веками в ходе трудного, подчас трагического и жертвенного пути сквозь испытания историей. Каждое поколение вносит свой вклад в идентичность и передаёт её следующим поколениям.
Так и творится народ – через подвиги, память и преемственность в исполнении тех замыслов, которые начали предки. Оборвав связь поколений, вырезав индивидуума из исторического контекста, мы убиваем народ. Именно к этому ведут людей глобалисты и коллективный Запад, и именно против этого всё больше восстают народы мира. Если идентичность – ценность, то к процессу преемственности, передачи образа, в том числе и образа будущего, следует относиться с самым пристальным вниманием.
Единство народов России. Четырнадцатым пунктом идёт утверждение того, что при всём этническом, культурном, языковом и конфессиональном разнообразии народы России составляют органичное целое. И это целое едино и неделимо. Русский народ является осью, ядром, вокруг которого сплотились все остальные. Но особенность именно русской культуры в том, что она не навязывает себя другим, не истребляет многообразие в пользу какого-то одного национального образца, но бережно хранит идентичность каждого общества, поддерживает и помогает развиваться каждой локальной культуре.
То, что это является именно ценностью, впервые провозгласили философы-евразийцы. В СССР принцип братства народов обосновывался иначе, но в целом всё сводилось к сочетанию единства и разнообразия в общем непротиворечивом социокультурном ансамбле. Такое единство отражает принцип Империи, объединяющей разные народы и культуры по ту сторону любого национализма, большого или малого.
Итак, сложив вместе все пункты указа № 809, мы получаем каркас оригинальной и совершенно самобытной идеологии. Вот её основные черты:
- она резко расходится с либеральной демократией, которую коллективный Запад стремится навязать всему человечеству ("сдержать, блокировать свободное развитие других цивилизаций" – В. Путин в Валдайской речи), и представляет собой альтернативную модель социально-политической системы;
- она преемствует в русской истории то, что является культурными и идеологическими константами (как в традиционном обществе, так и в советское время);
- при этом она не совпадает ни с одной прежней идеологией, каждая из которых исторически ограничена, но предлагает самобытный и оригинальный синтез того, что в каждой из них было наиболее существенным;
- она приглашает всех граждан России к свободному творческому построению по-настоящему справедливого, духовного, честного нравственного общества по ту сторону узких догм и искусственной аксиоматики – в каком-то смысле это открытая идеология, нацеленная в будущее;
- раскрывая суть цивилизационной особенности России, она вступает в диалог с другими цивилизациями в контексте многополярного уклада ("Развитие должно идти именно в диалоге цивилизаций, с опорой на духовно-нравственные ценности" – В. Путин в Валдайской речи).
В той сложной ситуации, в которой Россия оказалась в ходе ведения СВО, превратившейся в полноценный конфликт цивилизаций, указ № 809 является важнейшим концептуальным оружим, значение которого трудно переоценить. Указ составлен, подписан и принят. Осталось только одно: сделать из него все соответствующие выводы. И как можно скорее.
