Украинские радикалы остаются на улицах донбасских городов
Власти ДНР выявляют в Мариуполе местных уголовников, а также проводят мероприятия по поиску запрещенного в РФ боевиков националистического полка «Азов» * и украинских военных, которые еще могут скрываться в городе после разгрома и сдачи в плен украинской группировки, заявил советник главы правительства ДНР Ян Гагин.
«Что касается обстановки в самом городе, то остался какой-то местный криминалитет. Это больше, конечно, по линии МВД ДНР, и работа активно ведется. И ведется, надо сказать, активно и грамотно. Ведется ежедневно, круглосуточно. Да, возможно, есть какие-то остатки ВСУ или того же „Азова“ — кто смог куда-то уйти в город — они будут выявляться, при обнаружении будут попадать на фильтр, на следствие», — рассказал он РИА «Новости».
Ранее глава ДНР Денис Пушилин сообщил, что на заводе «Азовсталь» были найдены и задержаны боевики «Азова» и украинские военные, которые спрятались или отстали при сдаче в плен основных сил. По словам главы республики, такие единичные «заблудившиеся» не представляют активной угрозы.
Действительно ли они не опасны? Стоит ли верить, что они просто заблудились? Или есть другие причины?
— Причин, по которым бандеровцы, возможно, ещё остаются в Мариуполе несколько, — считает историк, публицист, постоянный эксперт Изборского клуба Александр Дмитриевский.
— Но в основной своей массе это либо отставшие от своих, либо сознательно не пожелавшие сдаваться в плен.
«СП»: — Может, их специально в тылу врага оставили. Ждать ли диверсий и терактов?
— Вариант с целенаправленным оставлением в тылу победителей такого контингента считаю маловероятным, и вот почему.
Во-первых, подпольные организации всегда создаются из числа тех, кто ранее достаточно тесно общался на протяжении долгого времени на почве какого-либо достаточно безобидного в глазах окружающих увлечения, как правило — это искусство, либо спорт.
Классические примеры: легендарная «Молодая гвардия» в Краснодоне создавалась из числа участников художественной самодеятельности. Или взять не менее известный «Матч смерти» в Киеве: его участники, которых расстреляли, кстати сказать, намного позднее самого матча, награждены медалями «Партизану Отечественной войны».
Да и сама легенда о «Матче смерти» была специально придумана для того, чтобы не допустить провала уцелевших участников подпольной группы, многих из которых после освобождения города от гитлеровцев снова забросили в тыл врага.
А организация у киевлян была очень даже хорошей: футболистов заранее устроили на хлебозавод, что в условиях нормированного распределения помогало обеспечивать всем необходимым находящихся на нелегальном положении.
Во-вторых, для создания подполья очень важна поддержка местного населения. Помнится, в 2014 году бандеровцы пытались создавать в ДНР и ЛНР своё подполье. Затея окончилась полным крахом: к началу 2015 года все бандеровские «партизаны» ушли за линию разграничения в районы, подконтрольные Украине. Ибо вести борьбу в условиях тотальной враждебности окружающих к тебе совершенно нереально. Впоследствии украинские каратели для такой цели использовали либо диверсантов, либо завербованных.
И, наконец, человека, долго скрывавшегося в подземельях, достаточно легко вычислить среди окружающих.
«СП»: — В маленьких городах затеряться сложнее?
— Личный опыт подсказывает что сложнее всего затеряться в безлюдной заполярной тундре, особенно при отсутствии пропуска в погранзону: полицейский как из-под земли вырастает. Зато, как это ни странно, легче всего затеряться в огромном мегаполисе где люди атомизированы и до тебя никому нет дела.
В условиях войны затеряться сложнее, чем в мирное время: в критической ситуации люди более социализированы, о появлении нового человека очень скоро узнают все, кому надо и кому не надо. И, опять же, солидаризация с властью — залог выживания, ждать помощи скрывающемуся неоткуда.
Не исключаю, что кому-то из остающихся на «Азовстали» удастся просочиться сквозь оцепление, такой шанс есть всегда, эта категория будет стараться всеми правдами и неправдами уйти к своим. Тем более, что в информационную эпоху «залечь на дно» в разы сложнее, чем раньше: можно поменять телефоны и карточки мобильной связи, но у каждого из нас есть как минимум достаточно сформировавшийся круг общения, от которого так просто не избавишься.
«СП»: — Что будет с выявленными? Если не найдётся доказательств их причастности к преступлениям, отпустят?
— Скрываются, как правило, те, кому рассчитывать не на что. Ладно там солдаты и офицеры ВСУ, среди которых ещё могут быть непричастные к преступлениям, но в нацистских батальонах — как в воровской шайке: хоть мелким пособником, да окажешься.
— Думаю, несколько десятков человек максимум там осталось, — говорит советник президента Российской ассоциации прибалтийских исследований Всеволод Шимов.
— Просто не успели выбраться, да и не так это просто, учитывая, что город активно прочесывают на предмет выявления подобных элементов, а линия фронта ушла от Мариуполя на десятки километров.
«СП»: — Насколько реально, что среди них могут быть специально оставленные диверсанты?
— Да, диверсионные элементы в городе наверняка есть, в том числе из бывших «азовцев». Это обычное дело, Украина оставляла подобные «подарки» на всех территориях, откуда ушла. Их основанная задача — совершение терактов и диверсий с целью повреждений инфраструктуры и общей дестабилизации обстановки.
«СП»: — Сколько времени потребуется на их полную зачистку? Насколько это вообще реально в суматохе войны?
— Думаю, вопрос нескольких месяцев. На оставшихся в тылу территориях налаживается мирная жизнь, а значит, работают МВД и спецслужбы, задача которых выявлять и зачищать подобные элементы.
«СП»: — Азовцы и прочие правосеки* могут остаться и в Северодонецке, и в Авдеевке, и в Славянске и Краматорске после их освобождения. Насколько серьёзным может быть масштаб проблемы по всей республике, и есть ли понимание, как с ней бороться. В маленьких городах затеряться сложнее?
— Думаю, наверняка накоплен немалый опыт по выявлению подобных элементов на территориях Крыма, ДНР и ЛНР. Весьма поможет и опыт Северного Кавказа. Проблема украинских диверсантов — неприятная, но не критичная и технически решаемая.
«СП»: — Какая судьба ждет тех, кого в итоге поймают?
— Пока идёт спецоперация, люди, связанные с украинскими формированиями, но не уличенные в совершении преступлений, могут пополнять фонд для обмена пленными. На мой взгляд, это самый логичный вариант для них.
*Изображения шевронов батальона «Азов», признано экстремистским решением Фрунзенского районного суда г. Владимира 30.11.2015 и внесено в Федеральный список экстремистских материалов под п. 3269
* Решением Верховного суда РФ от 17 ноября 2014 года «Правый сектор» был признан в России экстремистской организацией, его деятельность в РФ запрещена
