Главы стран Причерноморья неспроста попросили турецкого лидера «попосредничать» перед Путиным за из газоснабжение
Инфляция в Турции разогналась до невиданных значений — 80%. Внутренние социологические опросы показывают, что рейтинги президента Реджепа Тайипа Эрдогана продолжают катастрофически снижаться. Несмотря на это, Анкара, похоже, упрямо продолжает реализовывать свои имперские амбиции.
На первый взгляд, именно в это определение абсолютно укладывается прошедшее в начале сентября турне турецкого лидера по странам Балканского полуострова, в ходе которого Эрдоган посетил Хорватию, Сербию, а также Боснию и Герцеговину.
Особенно если обратить внимание на некоторые нюансы разговоров Эрдогана с местными политиками высшего эшелона, о которых рассказали члены турецкой делегации, сопровождавших главу Турции во время этого визита.
«Сначала мы [Эрдоган и сопровождавшая его делегация] посетили Боснию и Герцеговину, после этого Сербию, затем Хорватию. Просьба, с которой к нам обращались наши собеседники уровня президентов, премьер-министров и министров [этих стран], сводилась к следующему: «Вы будете присутствовать на саммите ШОС. Пожалуйста, передайте Путину, а также президенту Азербайджана Алиеву, с которым вас связывают добрые отношения, чтобы они не сокращали поставляемые нам объемы топлива и газа предстоящей зимой», — поведал, в частности, турецкому изданию Haberler министр сельского и лесного хозяйства Турции Вахит Киришчи.
Не следует ли рассматривать это событие в том разрезе, что балканские государства, долгое время находившиеся под тяжелой рукой Османской империи (наследником которой полагает себя Эрдоган) видят в Анкаре некую «новую геополитическую силу», центр притяжения, способный утвердиться на обломках кончающегося в энергокризисных конвульсиях Евросоюза?
— Действительно, политика Турции в настоящий момент времени заключается в том, чтобы, пользуясь случаем, стать геополитическим лидером в регионе Черного моря и Юго-Восточной Европы, — констатировал в беседе с «СП» политолог Алексей Анпилогов. — Для этого Анкара использует несколько основных факторов.
Во-первых, это идея «Великого Турана». Ее Турция продвигает в Средней Азии, фактически все страны которой, к слову, тюркские. Во-вторых, это так называемый «исламский фактор». В этом плане Турция продвигает «светский ислам» в противовес глубоко религиозному, ваххабитскому, толкованию этой религии, которой придерживается Саудовская Аравия, рассчитывая на то, что «саудовская трактовка» не подходит многим странам Ближнего Востока в силу своей реакционности и неприятия модерна. Эрдоган прекрасно понимает, что впрямую противостоять Мекке Анкара неспособна, но вполне может предложить другим исламским государствам некое современное, модернистское прочтение исламских ценностей.
«СП»: — Но как увязываются идеи «Великого Турана» и «исламский модерн» со странами Балканского полуострова, в которых сильно христианское, даже православное начало?
— А для них у Анкары есть в запасе так называемый «имперский фактор». Османская империя в прошлом обладала мощными культурными, историческими и этническими связями в том числе и со странами Балканского полуострова.
Новейшая история уже знает пример того, как фантомное присутствие Оттоманской Порты оказалось достаточно востребованным. Я имею в виду гражданский конфликт в Ливии, когда этнические ливийские турки в Мисурате смогли реализовать свои связи с Турцией, в результате чего Анкара поддерживала ливийское Триполийское правительство в его недавнем противостоянии с Халифой Хафтаром.
Аналогичные мисуратскому этнические турецкие анклавы и диаспоры имеются, естественно, и на всей территории Балканского полуострова: в Болгарии, в Албании, и уж тем более в Боснии.
«СП»: — И каким образом это все может работать на Анкару?
— Имперско-языковое и религиозное проникновение на Турции на Балканы, очевидно, пойдет под эгидой того, что она позиционирует себя как некий «логистический хаб», контролирующий черноморские проливы, как хозяйку евроазиатского моста, по которому проходят наиболее удобные и богатые с точки зрения энергетических и рабочих ресурсов маршруты из Азии в пока еще обладающую технологическим превосходством, но крайне нуждающуюся в энергоносителях четырехсотмиллионную Европу.
В этом направлении Анкара может занести себе актив всегда обсуждаемую «многовекторность» Эрдогана. Тот же Южный газотранспортный коридор по изначальному плану вообще обходил Турцию стороной. Он, напомню, рассчитывался на Болгарию, которая на поверку оказалась очень зависимой страной, не обладающей собственной внятной политической позицией, и которая в итоге после событий «Крымской весны-2014» добровольно отказалась от Южного газотранспортного потока. И тогда Турция, пользуясь политическим моментом, перетянула на себя этот логически напрашивающийся транзитный коридор, получив к сегодняшнему моменту из-за событий на Украине очевидный геополитический профит.
А вот Турция со своей стороны убрала все явные «украинские риски», провозгласив равноудаленную политику для всех, не присоединившись к антироссийским западным санкциям и продолжая экономическое взаимодействие с Россией. В результате она имеет сейчас возможность фактически торговать российскими эенергоносителями в обмен на геополитическую лояльность тех же Балкан.
В этом разрезе весьма показателен и интересен, кстати, обострившийся конфликт Анкары и Афин, поскольку давние экзистенциальные противоречия Турции с Грецией, незримо уравновешивающей потомков янычар в регионе, традиционно использовались Евросоюзом против Анкары. Здесь вам и кипрский конфликт 1974 года с последующей эскалацией в режиме «холодной войны», и более ранняя фактически греко-турецкая война 1921 года, выигранная, кстати, Ататюрком, и много чего еще. И нынешнее обострение отношений с Грецией Турция рассматривает именно как вариант собственной управляемой экспансии в европейском направлении.
«СП»: — То есть в итоге благодаря российским углеводородам Анкара таки выстраивает «новый Евросоюз», подминая под себя балканский регион?
— Все-таки я не стал бы сейчас рассуждать даже о каком-либо вассалитете Балканского полуострова перед Анкарой, и уж тем более — об успешности реализации «имперских амбиций» Турции. Вполне очевидно, что для Турции и то, и другое — утопически нереальная, непосильная задача. А вот просто заполучить таким образом некий «клуб друзей-любителей Турции» Анкаре вполне по силам, тем более что кандидатами для турецкой экспансии в этом направлении удобно выбраны маленькие и откровенно слабые балканские государства, в меньшей степени интегрированные в Евросоюз и очень зависимые от внешних игроков.
