Свой прогноз спецоперации в свете начала мобилизации в России дал Юрий Подоляка. Он уверен, что нас ждут большие перемены, и связаны они, в том числе, с внутренней большой чисткой политической элиты.
Все долго ждали обращения Владимира Путина. Многие – затаив дыхание. И вот мы услышали слова президента, поддержавшего решение граждан республик Донбасса и освобождённых территорий Украины о возвращении в Россию. И это значит, что украинская агрессия теперь направлена не только против республик Донбасса, а против России и русских. И в бой должна пойти русская армия.
С этим и связана частичная мобилизация, объявленная в стране. Под знамёна соберут не необстрелянных мальчишек, а тех, кто отслужил и имеет воинские специальности. Есть и другой аспект: многие ограничения, которые накладывала СВО, будут, возможно, сняты. И мы, наконец, увидим, как по пресловутым "центрам решений" будут нанесены настоящие удары.
Об этом в программе "Царьград. Главное" обозреватель Юрий Пронько беседовал с журналистом Юрием Подолякой.
Всеобщая мобилизация нам не была нужна
Юрий Пронько: Как будет теперь развиваться ситуация, на ваш взгляд?
Юрий Подоляка: Как и ожидалось, в России была объявлена частичная мобилизация – во всеобщей мобилизации нет никакого смысла: такую армию надо содержать, а вооружить всех сейчас Россия физически не способна.
А частичная мобилизация – это несколько другое. Будут созданы новые воинские части. Тут можно вспомнить недавний указ Владимира Путина об увеличении численности Вооружённых сил России с 1 января 2023 года.
– Как это будет происходить?
– В соответствии с планами развёртывания войск и пополнения личного состава будут призваны несколько сотен тысяч военнообязанных по определённым воинским учётным специальностям, так называемым ВУСам.
Части необходимо формировать не из кого попало, как это делают в Киеве, а из конкретных людей, которые входят в штатную структуру того или иного подразделения. Естественно, что необходимого количества людей из добровольцев набрать быстро невозможно. Поэтому и было принято решение о частичной военной мобилизации и, соответственно, о мобилизации промышленности.
– А вы допускаете, что не только на территории приграничных областей России, я имею в виду Курскую, Белгородскую, Воронежскую области, Ростовскую, Крым, а по всей стране может быть объявлено военное положение?
– Маловероятно. Тем не менее исключать такой вариант я не могу. Потому что, на мой взгляд, вопрос о создании Государственного комитета обороны уже назрел и даже перезрел.
Мы сейчас живём по законодательству мирного времени. Соответственно, и воздействовать можем на те или иные структуры, в том числе государственной власти и выборной власти, только через законы мирного времени.
Проведение референдумов повышает ставки и уже подразумевает войну до победного конца, потому что ни Киев, ни Запад с результатами референдумов не согласятся. Поэтому всё будет зависеть от военных, никаких переговоров уже не будет.
ЮРИЙ ПОДОЛЯКА: "ПРОВЕДЕНИЕ РЕФЕРЕНДУМОВ ПОВЫШАЕТ СТАВКИ И УЖЕ ПОДРАЗУМЕВАЕТ ВОЙНУ ДО ПОБЕДНОГО КОНЦА, ПОТОМУ ЧТО НИ КИЕВ, НИ ЗАПАД С РЕЗУЛЬТАТАМИ РЕФЕРЕНДУМОВ НЕ СОГЛАСЯТСЯ". ФОТО: ЦАРЬГРАД
Суть спецоперации должна измениться – это неизбежно
– А означает ли, что сама специальная военная операция изменится по своей сути?
– Очень на это надеюсь. Я думаю, что это неизбежно. Потому что в рамках СВО объявлять даже частичную мобилизацию не имеет смысла, и проблемы референдума это не решит.
Понятно, что статус СВО надо менять, об этом говорится уже давно. Если всё-таки будет объявлено военное положение на территории России, то тут можно ожидать прекращения транзита природного газа через территорию Украины и немало других негативных экономических последствий.
Я считаю, что теперь удары по критической инфраструктуре Украины должны быть просто неизбежны. И это быстро поставит Киев в неудобное положение. Военные действия должны теперь идти по-другому.
– Но я правильно понимаю, что произойдёт эскалация?
– Безусловно, это следующий этап эскалации, причём на самом высшем уровне. Следующий этап – прямое открытое объявление войны. Хотя война, по сути, уже идёт. Можно сколько угодно это называть специальной военной операцией, но суть от этого не изменится.
– Юрий, тогда я зайду с другой стороны. Ещё до того как стали появляться новости о решениях Госдумы по поправкам в Уголовный кодекс, ещё до того как стали известны заявления со стороны ЛНР, ДНР, Херсонской и Запорожской областей, с заявлением выступил президент Эрдоган в интервью ведущей американского телеканала PNS News Hour Джуди Вудрафф. Турецкий лидер сказал, что президент Владимир Путин якобы хочет завершить конфликт на Украине как можно раньше. При этом Эрдоган ссылается на встречу с Путиным в Самарканде. Это просто политическая риторика?
– Реджеп Эрдоган не может говорить от имени Владимира Путина. Он выражает свою личную частную точку зрения.
– То есть впечатление такое у него сложилось после встречи?
– Да ради Бога. Пусть у него всё что угодно складывается. Эрдоган может отвечать только за Турцию и за своё правительство.
Нашему обществу тоже придётся измениться, пусть и не сразу
– Как, на ваш взгляд, будет развиваться ситуация? Вы уже сказали, что это эскалация, что это достаточно жёсткие меры. У меня есть определённое подозрение, что российское общество в массе своей не готово к подобному развитию ситуации. Как донести до людей, что это важно? Что необходима и частичная мобилизация, и введение военного положения?
– Мы уже 24 февраля проснулись в совершенно другой стране. Просто люди до сих пор этого стараются не замечать. Но это нормальное явление, на самом деле. Ведь и в начале Первой мировой войны, и в начале Великой Отечественной люди тоже не до конца понимали суть событий в начале, которые произошли.
И даже окончательно руководство Советского Союза обозначило Великую Отечественную войну как Великую Отечественную войну только 10–11 августа 41-го года, но никак не 22 июня.
То же самое и у нас. Война уже идёт, и другая страна у нас уже с 24 февраля. Просто постепенно общество должно дозреть до понимания. И всё равно мы никуда от этого не денемся.
Страна будет другой. Мир будет другим. И мы, соответственно, должны завоевать это место под солнцем в новом мире для нашей страны. Других вариантов нет. Если мы не будем этим заниматься, значит, будем на помойке истории.
– Юрий, а что с практической точки зрения нашего с вами соотечественника, обывателя это будет означать?
– На самом деле для обывателя ничего принципиально пока меняться не будет. Но будут меняться правила игры в стране. То есть многие вещи, которые как бы можно было ещё делать – ругать специальную военную операцию, ругать армию, выражать, как некоторые говорят, "своё личное мнение" об этих событиях, которое вредит российскому обществу, всё это постепенно будет сворачиваться.
Понятно, что нельзя вести военные действия, когда в тылу против тебя воюет мощнейшая пятая колонна. Вот это, в первую очередь, обывателю придётся понять.
Есть ещё одна проблема. Многие чиновники ждут, что вернётся всё назад, что русская армия проиграет на Украине. Я это чувствую и вижу, я общаюсь с людьми. И я очень надеюсь, что после обращения Владимира Путина всё это останется в прошлом. К каждому чиновнику будут предъявлять совершенно иные требования. Они должны будут либо поддержать происходящее, либо их сместят с насиженных мест.
– То есть вы убеждены, что изменится поведение, мышление так называемой элиты?
– Не сразу. Но меняться всё будет очень быстро. Тем не менее мобилизация коснётся очень малого количества людей. Это будет не более нескольких сотен тысяч человек.
– Я понимаю, что такое переход на мобилизационную модель экономики. Однако у меня возникают очень существенные сомнения, исходя из структуры отечественной экономики, исходя из тех владельцев, которые обладают активами. Есть сомнения, что вся эта публика начнёт меняться. Что, на ваш взгляд, означает мобилизационная экономика?
– Мобилизационная экономика бывает разная – полная, частичная и так далее. Я не думаю, что сейчас будет сделан такой же упор, как в Советском Союзе в 1941 году. То есть всё для победы, и ничего больше ни для чего.
Но будет увеличен выпуск вооружений, мы увидим некоторые изменения приоритетов. Нам нужно сейчас срочно делать себя независимыми, в том числе в информационном пространстве, в компьютерном деле. И если раньше мы убеждали это делать, то теперь мы должны заставить в приказном порядке.
Почему мы не переходили на отечественные ПО? Потому что оно откровенно хуже и дороже. Теперь я жду таких решений, которые упростят нам переход на независимую экономику.
– А нам хватит сил, нам хватит ресурсов, на ваш взгляд? Если понимать, что тылы киевского режима – это весь Запад. А мы вот, сколько нас есть – столько нас и есть. И не более того.
– На самом деле не весь Запад. Запад показывает, что Киев для него – это только инструмент. Он не собирается воевать за Киев до конца. Это уже очевидно. Да, Запад помогает Киеву. Но, во-первых, далеко не весь помогает, он сам сильно разобщён. И не всё у них так красиво, как рисуют некоторые наши всепропальщики.
– Где та черта, после которой мы можем сказать, что мы одержали победу?
– Государство Украина с карты должно исчезнуть. Вот тогда это будет победа. Я думаю, две трети Украины должны быть нашими. Это Запорожье, Винница, где-то эта линия.
– Когда это может произойти?
– Я полагаю, что военные действия продлятся весь 2023 год, раньше всё это не закончится.
