Будущее России — за теми, кто сейчас отстаивает его на фронте перед лицом нашего главного противника — коллективного Запада. В этом противостоянии выиграет тот, у кого сильнее народ, у кого больше ресурсов и поддержки со стороны союзников. Обсудим с историком, полковником СВР в отставке Андреем Безруковым дальнейший путь России. Чего нам ожидать, какой дорогой мы идём и к чему.
На днях президент России Владимир Путин встретился с выпускниками военных вузов и прокомментировал происходящее в рамках украинского кризиса. Он рассказал, что в результате, так называемого, контрнаступления ВСУ, начавшегося 4 июня, противник понёс большие потери как в технике, так и в живой силе. И по этой причине на фронте сейчас наблюдается некоторое затишье, отметил Путин.
Как сказал президент, в ночь с 20 на 21 июня "наши мужики [на Украине] наколотили 245 танков противника и примерно 678 бронемашин разного типа".
Судя по всему, противник занимается тем, что комбинирует из бригад, которые понесли серьёзные потери, новые подразделения, занимается восстановлением боеспособности. Но, конечно, опасается таких же масштабных потерь в будущем. Потому что это может привести не только к утрате наступательного потенциала, но и к утрате боеспособности. Есть над чем подумать,
— сказал глава государства.
Владимир Путин добавил: мы видим, что пока этот наступательный потенциал не исчерпан, резервы у них ещё есть. Противник думает, где и как их вводить. Но мужество и героизм наших бойцов, а также готовность командиров отражать любые агрессивные действия в отношении России, по его мнению, не оставляют шансов противнику.
Они это понимают. Поэтому и встали сейчас,
— добавил Владимир Владимирович.
Очевидно, что в противостоянии России и Запада верх одержит тот, кто сможет действительно нарастить свою мускулатуру и мощь. И либо Россия проведёт новую масштабную индустриализацию любой ценой, либо нас сомнут, считает член Совета по внешней и оборонной политике, полковник Службы внешней разведки (СВР) в отставке СВР Андрей Безруков.
Перед нами стоит задача, эквивалентная примерно той задаче, которую в 1929 году поставил [Иосиф] Сталин. Либо мы проводим индустриализацию любой ценой, либо нас сомнут. Либо мы за следующие 10-15 лет выстраиваем наше независимое от англосаксонского и китайского блока технологическое и экономическое пространство, достаточно большое, чтобы на нём можно было отбивать инвестиции в новую инфраструктуру, выстраивать глобальные корпорации. Либо нас сомнут,
— сказал он, выступая на XI Петербургском международном юридическом форуме.
Выстроить в одиночку это пространство невозможно, считает он. Поэтому всё нужно делать с союзниками, у которых такие же проблемы, а именно — отсутствие критической массы. Это Индия, это Иран, Западная Европа, Япония и Бразилия. И вместе с ними можно будет создать критическую массу, рынок в блоке примерно под миллиард людей для того, чтобы стать самодостаточными и конкурентоспособными. Это наша главная задача с точки зрения экономики, подчеркнул Безруков.
Ведущий "Первого русского" Юрий Пронько более подробно обсудил эту тему с автором мнения в программе "Царьград. Главное".
Россия собирает союзников
Юрий Пронько: Андрей Олегович, рад видеть! Знаете, мне ваша речь очень близка. "Как вы намерены со 150-миллионным населением противостоять тем, кого, по меньшей мере, полмиллиарда, а то и больше...". Вы говорите о необходимости союзников и даже обозначаете цифру, критически важную цифру. Это один миллиард.
Андрей Безруков: Ну, примерно да.
— Вы можете пояснить свою позицию?
— Конечно. Мы будем конкурировать с другими большими техноэкономическими, как мы их называем, блоками. Пока их два — англосаксонский и китайский. У каждого из них такой потенциал, что равных им сейчас нет. И, конечно же, это не будет мир, заключённый между этими двумя блоками. Мир гораздо более сложный, чтобы просто оставить этих двух игроков.
ФОТО: ЦАРЬГРАД
Другие страны будут так или иначе искать свой путь. И Россия, и Индия… Уже идут интеграционные процессы, запущен маховик интеграции на разных уровнях. Это и союзное государство Россия-Беларусь, это ЕврАзЭС, другой уровень интеграции. И третий уровень интеграции — БРИКС, который только-только начинается. Было время разбрасывать камни, а теперь время собирать. И это значит, что нам нужно быть центром консолидации.
— Это возможно?
— Конечно. Во-первых, нам больше других это нужно. Мы понимаем с точки зрения геополитики, что если мы останемся при той критической массе, которая есть, то этого мало для нашей экономики, чтобы конкурировать. Поэтому нам нужно собирать вокруг нас союзников. Это, прежде всего, те страны, которые уже рядом с нами. Это ЕврАзЭС, Иран, Турция, Индия и Юго-Восточная Азия. То есть те, у кого та же самая проблема.
Будут пытаться раскачивать
— А вы считаете, что на территории постсоветского пространства не будет попыток наших оппонентов, что называется, раскачать и расколоть? Вот, была, например, новость о том, что астанинские переговоры по Сирии, оказывается, завершились. Но об этом не знала ни Россия, ни Турция, сопредседатели этого процесса. Об этом сообщает замглавы МИД Казахстана. Это не признак того, что они пытаются раскачать?
— Знаете, раскачать пытались всегда... И тогда, когда наша геополитическая ситуация была много хуже. Мы сейчас на подъёме. И ребята сейчас на фронте куют наш завтрашний день. То, как воюет наша армия, слышат и в Казахстане, и в США, и в Турции. Все прекрасно понимают, что Россия, которая вышла на траекторию развития, — это страна будущего.
ФОТО: ЦАРЬГРАД
Россию, как мы знаем из истории, остановить очень сложно, когда она начинает обретать второе дыхание. И сейчас нам нужно помочь России обрести второе дыхание.
Поэтому первое, что нам нужно, — это консолидировать плановое ядро нашей экономики. И здесь я не говорю о всей экономике. Но ядро нашей промышленности, высокотехнологичной промышленности, — это перспектива, которую должно дать государство. Куда мы идём, сколько будет закупаться, какие отрасли мы развиваем. Бизнесмен должен иметь это представление, чтобы нормально инвестировать, планировать технологическую политику и так далее. Планировать свои союзы. Это первое.
А второе — это внешнеполитическая наша деятельность. Мы должны выстраивать мир большинства, как сказал российский экономист Сергей Караганов. Это тот мир, где семь миллиардов людей. Мы являемся севером самого большого в мире, самого перспективного континента Евразии. Это пять миллиардов людей. И если мы через строительство инфраструктуры, через создание совместных правил игры с Китаем, с Индией, с Ираном выстроим единое экономическое пространство, то нас остановить будет невозможно.
Враги будут, конечно же, подрывать это общее пространство. Они будут подливать, извините, керосинчику и создавать проблемы, будь то в центральной Азии или на Кавказе, или в отношениях Китая и Индии, Китая и России, Тайваня. Это всё будет, некуда деваться.
Россия будет "младшим партнёром" Китая?
— У меня есть два замечания по поводу сказанного. Первое — это то, что мне сложно представить, чтобы люди, которые ещё вчера или позавчера признавались Западом лучшими министрами финансов, лучшими главами центральных банков, вот так, в моменте, в таком возрасте вдруг изменились. Есть вещи, которые называются парадигмой. Они шли чётко по этой парадигме. Есть также проблема доверия во многом. Ну, может быть, они изменились, может быть, стали другими. Но тем не менее это те же самые лица. И второй пункт. Если я правильно вас услышал, Андрей Олегович, то мы говорим о двух блоках как минимум. Условно Запад и условно Китай. Правильно ли я услышал вас, что нам придётся стать младшим партнёром Китая?
— Ну, во-первых, в Китае не всё так безоблачно. Там назревает ещё более серьёзный демократический кризис, чем у нас. Но это оставим. Никто не говорит, что такая суверенная страна, как Россия, вообще может под кем-то быть. Нет, конечно!
— Я надеюсь.
— Россия не будет младшим партнёром. Да, может быть, сейчас у нас в 10 раз меньше экономический вес. Но у страны же в 10 раз больше политический вес? А мы оцениваем страны всегда по совокупности. То есть мы не можем сказать, что если у вас населения столько-то, значит, вы весите столько-то. Нет, это более серьёзный разговор.
ФОТО: ЦАРЬГРАД
Мы входим в турбулентный период. Такой, какой был 100 лет назад. На протяжении тридцати лет — с 1914 по 1945 год — мир перестраивался. Были две кровавые войны, Великая депрессия и всё остальное. Мы сейчас входим в такой же период перестройки. И это будет период не процветания, а выживания.
— Выживания?
— Выживания, конечно. Многие страны будут просто гореть, всё придётся переделывать. Мы сейчас не знаем, каким будет этот мир, но мы понимаем, что в 1914 году никто не знал, что будет в 1945-м. Это объективная реальность.
Как только начинается этот период выживания, то и семья, и государство возвращаются к таким базовым понятиям, как накормить, обогреть, защитить. А Россия с её территорией и ресурсами является крупнейшим производителем продовольствия, крупнейшим производителем энергии и связующим звеном между Востоком и Западом.
Кроме того, Россия — это страна, которая со своим ядерным оружием и по качеству своей армии (она только что это доказала) является абсолютным ядром стабильности.
Всё кончится победой
— Будучи ядром политической и военной стабильности, нам важно стать ещё и ядром финансовой и экономической стабильности. И, как правильно вы сказали про Центробанк и наш финансово-экономический блок, в той ситуации, в которой мы оказались, мы не можем пойти на следующий президентский срок. Следующий президентский срок будет означать развитие страны. Он не про то, чтобы что-то там немножко повысить на один процент, держать стабильность. Нет, всё! Вот народ-победитель! Мы уже понимаем, чем это всё кончится.
Кончится нашей Победой. Запрос народа будет на то, куда страна идёт дальше, покажите нам путь развития. Покажите, где будут жить наши дети. Покажите, какой будет наша экономика. Вот эти ответы невозможно получить на каком-то междусобойчике финансово-экономического блока. Ответы родятся только в широком стратегическом диалоге общества. И с теми людьми, которые сейчас воюют на фронте.
ФОТО: ЦАРЬГРАД
— Я подписываюсь под каждым словом. Но, по-моему, вы оптимист. Нет?
— Вы знаете, я оптимист… Я просто историк. Я знаю, как история работает и какие механизмы включаются, когда страна в кризисе. А особенно такая страна, как Россия. Россия всегда любила кризисы. Она всегда становилась сильнее после кризиса. Есть ощущение, что мы ищем кризисы. Мы будто тащим себя на Голгофу всё время.
— И всё же. Понимая, что экономическая мощь не может позволить нам утверждать, что мы за №1 или за №2. Мы очень часто ставили себе цели войти в шесть экономик мира, в пять экономик мира… Вы, как историк, точно помните, что первоначально мы Португалию хотели обойти.
— Ну, подождите! Мы были второй экономикой мира...
— В другую эпоху?
— Ну как... Эпоха не очень дальняя.
— Эпоха моего детства.
— Моего тоже. И мы всё это прекрасно помним. И да, эта вторая экономика мира работала. И есть товарищи, которые её возглавили.
— А потом её продали. Или распродали.
— Это согласен…
Остаётся лишь добавить, что полная дискуссия доступна в видеоверсии программы. Присоединяйтесь! Это интересно...
