Киев готовится к новому наступлению. По информации источника, президент Украины Владимир Зеленский уже согласовал дальнейшие действия ВСУ с британскими и американскими кураторами. Не исключено, что это произойдёт в ближайшие дни. Обсудим это с военным экспертом Андреем Пинчуком.
По словам источника, украинское наступление может начаться на Запорожском и Херсонском направлениях. В Николаевской области отмечается сосредоточивание группировки украинских морпехов для будущего наступления и форсирования реки Днепр.
Вполне вероятно, украинцы попытаются захватить Запорожскую АЭС. И там будет работать уже группа спецназа сил специальных операций ВСУ, подготовленная британцами. О том, какие могут быть последствия у этой авантюры Зеленского, остаётся только догадываться…
В Брянской области сообщили о неудачной попытке украинской ДРГ прорваться на территорию России. Это произошло недалеко от посёлка Лугового в Климовском районе. Бойцы погранотряда жёстко пресекли действия противника. Среди боевиков были раненые. По отступающим нанесли удар артиллерией. По данным источника, группа состояла примерно из десятка вооружённых боевиков, которые двигались под прикрытием БМП.
А вот бойцы 47-й механизированной бригады ВСУ отказались участвовать в новых "мясных штурмах" позиций русских солдат, ссылаясь на катастрофические потери. В итоге украинское командование приняло решение о выводе своей группировки из-под Работина в Запорожской области в тыл, сообщили в Минобороны России.
Более подробно о том, что происходит на фронте и чего ожидать в ближайшее время, редактор отдела расследований "Первого русского" Александр Степанов обсудил с первым министром госбезопасности ДНР полковником запаса ФСБ Андреем Пинчуком в новом проекте Царьграда "Сила в правде".
Ситуация на фронте
Александр Степанов: Андрей, время от времени сообщают о захвате той или иной стороной того или иного населённого пункта. Не так давно украинский президент Владимир Зеленский, уезжая в Америку, заявил, что ВСУ заняли село Клещеевку. Казалось бы, такой небольшой населённый пункт… Ничего нет, одни развалины. И такое внимание.
Андрей Пинчук: Вы же, наверное, далеки от мысли, что у нас или у Украины стоит цель захватить Клещеевку? Что ради этого мы начали СВО?
— Конечно.
— Вот и я в речах президента Владимира Путина не слышал такого — захватим Клещеевку или удержим Работино. Там другая история.
Во-первых, есть некий стратегический замысел и у нас, и у противника, который является военной тайной. И об этом узнаёшь уже по ходу движения. На что рассчитывала Украина? Они накопили ударный кулак, около 250 танков и то ли 55 тысяч, то ли 65 тысяч личного состава. Это наступательный потенциал, штурмовой. Плюс большое количество различной бронетехники. Судя по всему, они готовили прорыв в направлении Мелитополя и Бердянска. Но не планировали ввязываться в городские бои. Это очень тяжело. Даже по нашему опыту — в некоторых случаях лучше вообще не втягиваться…
Скорее хотели блокировать города и перерезать каналы снабжения. Параллельно перерезать так называемый сухопутный Крымский коридор и выйти к берегу Азовского моря, чтобы взять контроль над участком этого берега.
Это в зависимости от двух-трёх направлений прорыва к нему. Вот для этого и нужны были и соответствующая техника, и личный состав. Не исключено, что они планировали и высадку десанта на левый берег Днепра. И, вероятно, на Харьковском направлении. Потому что это сковывание наших сил на Бахмутском направлении и прилегающих к нему.
— Но этого у них не получилось.
— Этого не получилось. Но они рассчитывали, что такой критической массой прорвут нашу оборону хотя бы на первых этапах. Если бы они это сделали, то у них были бы шансы на успех.
ФОТО: ЦАРЬГРАД
Но этого не дала сделать та самая легендарная "линия Суровикина". И свою функцию она выполнила. Поэтому выхода на первую линию обороны не состоялось. Во всяком случае, пока. Есть простая калькуляция, и можно посчитать, сколько стоит Украине метр или километр продвижения.
— Калькуляция в живой силе, в потерях?
— И в живой силе, и в санитарных потерях, и в потерях бронетехники. При тех темпах, которые есть, она показывает, что того потенциала, что есть, недостаточно для достижения подобных стратегических задач. Сейчас у Украины порядка 20-30 тысяч незадействованного резерва. И примерно 70-100 танков, которые пока не задействованы, из тех 250, которые были приготовлены. И их стратегические резервы истончаются.
У нас тоже имеется резерв. Сколько, я не знаю, да и знал бы, не сказал бы. Но есть все признаки того, что наш стратегический резерв тоже далеко не исчерпан.
Кроме того, у них есть определённое продвижение. И сейчас их задача выйти на эту первую линию и перерезать её. Для того чтобы таким образом после боевых действий создать коридор, по которому…
— Можно было бы двигаться дальше.
— Да. И тогда их незадействованные резервы рванут вперёд, в сторону Токмака, чтобы заблокировать ближайшие населённые пункты. То же Вербное, например. Перережут каналы нашего снабжения, и, таким образом, реализуют этот прорыв.
— Не хотелось бы, чтобы это произошло.
— Я говорю про замысел украинский. Некоторые его критикуют… Хотя и наши действия тоже критикуют… Но я глубоко убеждён, что эти боевые действия показали определённый кризис в военной мысли. Вообще в мировой.
Дело в том, что аксиомой подобных боевых действий до этого считалась изоляция театра военных действий, перерезание каналов снабжения. С какой целью? Чтобы обороняющиеся не могли восполнять свои потери на участке прорыва.
То есть если у тебя есть некая масса и резерв, который ты вбрасываешь в прорыв быстрее, чем восполняют обороняющиеся, то у тебя есть все шансы на успех. Так успеха и достигали.
В наше время есть хорошие дороги, хорошие средства разведки. Те же БПЛА. Изменилась сама логика процессов. И самое главное — очень развиты средства ПВО. Мы знаем, что значительная часть задач по изоляции театра военных действий осуществляется с помощью авиации. Авиация должна сбрасывать бомбы, ракеты, перерезать пути и прочее. Но есть разнообразные средства ПВО, достаточно эффективные. Вы знаете, наша авиация работает в зоне проведения СВО, но, вероятно, она могла бы работать по-другому… И их авиация тоже. Во всяком случае, пока они не получили истребители F-16. И даже когда получат, я, честно говоря, сомневаюсь, что они смогут достигать задач по полноценной изоляции театра военных действий. Другой способ — это обход с флангов. То есть стыки разных подразделений, нащупывание слабого звена…
— Уже было подобное.
— Да, но это было до появления "линии Суровикина". А когда ты выстроил прямую линию и обеспечил достаточную плотность личного состава на этой линии согласно боевым уставам, то с фланга зайти уже не получится. Не будет ни Балаклеи, ни чего-то похожего. Флангов нет — фронт становится единым. И у тебя нет других вариантов, кроме вот этих фланговых ударов.
На момент начала СВО это была вполне достижимая задача. Можно было блокировать города, обходить, нарезать территории. Но после того как линия фронта выстроилась в единый инженерный конгломерат, с этого времени эту задачу уже не реализовать. Ни им, ни нам. И всё что остается — это долбить.
Однако же у нас нет цели просто устоять от украинских ударов. Это было бы довольно абсурдно, потому что это мы начали СВО.
— Конечно.
— Наша цель — идти вперёд. Я очень на это рассчитываю. Наша цель — победить. Не просто сказать: "У нас операция, поэтому мы можем себе позволить говорить про победу...". Я считаю подлецами людей, кто так говорит. Потому что цена вопроса — жизни и много чего ещё... Поэтому главное — это Победа, а не процесс. Может быть, путём изматывания противника, снижения его потенциала. Но всё равно — Победа. И поэтому при формировании наших резервов у противника уже не остаётся выбора, кроме как атаковать. Потому что если он уходит в глухую оборону, то атаковать начинаем мы.
ФОТО: ЦАРЬГРАД
Я предполагаю, что на каком-то этапе исчерпания украинских ресурсов, вероятно, контрконтрнаступление будет за нами. И это, скорее, природный вопрос — дожди, холод и так далее. Но в прошлом году это не помешало боевым действиям. Они шли и в сентябре, и в декабре, и в январе.
Главная цель — Крым
— Андрей, вы говорили о тактике. Мы заметили, что тактика у них тоже изменилась. Сейчас они наносят всё чаще массированные удары с помощью БПЛА и авиации.
— У них не может появиться никаких новых целей и задач, пока идёт СВО. Если взять Крым, то это не одна из целей. А это по большому счёту единственная цель.
В западных центрах планирования понимают, что не смогут нанести полноценного военного поражения России. Даже при самых оптимистических их сценариях. Они не могут ввязываться в боевые действия на территории России. И выдавить Россию с новых территорий — такого сценария, который бы полноценно выполнял эту задачу, я думаю, не существует.
Тогда к чему всё это? Следуя их логике, скорее всего, будут переговоры. И все будут стремиться вести их с позиции силы. Что в данном случае может быть позицией силы? Ну, допустим, их будет не шестьдесят, а шестьсот тысяч. Хотя мобилизация на Украине уже представляет собой серьёзную проблему… Ну, допустим, заблокировали они Токмак. Или Мелитополь. Нехорошо, тяжело… Но, откровенно говоря, мы и так не присутствуем ни в Изюме, ни в Херсоне после того, как он стал российским федеральным центром. И это не привело к какой-то катастрофе.
Поэтому Крым — это единственный вопрос. И не только с точки зрения политического имиджа. Ещё с точки зрения стратегического и военного присутствия на Чёрном море и целого ряда других факторов внешней политики. И угроза Крыму, в их понимании, наносит тот самый неприемлемый политический ущерб, который даёт им вести себя с позиции силы.
Поэтому хочешь не хочешь, а Крым становится главной и по большому счёту единственной целью любых наступательных действий. Даже если мы говорим о выходе к Азовскому морю или перерезании таких населённых пунктов, как Работино, Пятихатки, Урожайное, — всё равно это так или иначе направлено на Крым. Не на Донецк, при всей моей любви к этому городу, не на Луганск, не на Бердянск. А только в отношении Крыма.
Поэтому им кровь из носу нужно каким-то образом создать угрозу для Крыма. Вы помните совещания, которые проходили? Генерал от НАТО приехал, провели совещание и так далее. И это, конечно же, массированная проработка разведывательного сопровождения, сопровождения по целеполаганию по ракетам и тех ударов, которые они наносят.
Чтобы они были максимально эффективны, что нужно? Поразить наши средства ПВО. Поразить наш флот, который представляет для них угрозу в связи с нанесением ракетных ударов, с какими-то боевыми столкновениями уже на водном пространстве.
Когда у них не получается зайти с этой стороны, то они понимают, что нужно что-то сделать в отношении Крыма. И вот эти высадки десанта — это про то, чтобы хотя бы на кулуарных переговорах в какой-нибудь неназванной арабской стране, можно было сказать: ну, вот видите, мы всё-таки можем до Крыма вашего дотянуться!
Наша цель одна: победа!
— Андрей, какой ваш прогноз по событиям на фронте, на передовой до конца года? Что должно или что может измениться?
— До конца года далеко. Есть ещё ряд промежуточных этапов. И в зависимости от того, что будет на этих промежуточных этапах, будет понятно, что случится в конце года и в начале следующего.
Очевидно, до конца сентября и до первой половины октября Украина будет выматывать и себя, и нас вот этими попытками прорыва. И будет пытаться двигаться в сторону Вербного, в сторону от Работина и дальше. Чтобы расширить коридор присутствия за счёт боевых действий и выйти на первую линию обороны.
Далее, когда определённое направление движения со стороны противника будет прочерчено и будут разминированы минные поля, они выйдут из-под "зонтиков" своих ПВО. И когда они начнут двигаться вперёд, у нас появится шанс для нанесения нашего контрудара.
ФОТО: ЦАРЬГРАД
Но для этого должна быть понятна цель контрудара. Либо это оперативно-тактическое улучшение присутствия на месте…
— Либо это будет глубокий удар с дальнейшим продвижением.
— Ну, это наши военные мечты! Для таких глубоких ударов нужно то, о чём мы с вами говорим, о чём я не устаю повторять. Нужно полноценное формулирование образа победы и того, чего в рамках нынешних возможностей, реальных, не фантазийных, а объективных ресурсов и объективных раскладов, в том числе на фронте, мы можем добиться в виде победы. Что для этого нужно сделать. Тогда будет понятно, какие ресурсы нужно задействовать, в каком направлении и зачем мы должны рвануть, закрепиться. И каких целей и задач мы при этом достигнем.
